Герценштейн Михаил Яковлевич (47 лет)

 Российский учёный-экономист, публицист, политический и общественный деятель.

Родился 18 [30] апреля 1859 года в Вознесенске Херсонской губернии (ныне Николаевская область Украины) в состоятельной еврейской семье.

В 1881 году окончил юридический факультет Новороссийского университета, где проявил интерес к экономическим наукам. После защиты в 1882 году кандидатского сочинения «Теория поземельной ренты Родбертуса-Ягетцова» уехал совершенствовать знания в Европу: слушал лекции в Берлине и Гейдельберге, посетил с научной целью Париж и Лондон. По возвращении Герценштейн сдал магистерский экзамен, однако Министерство народного просвещения долгие годы отказывало ему в утверждении в учёной степени, открывавшей допуск на профессорскую кафедру. По утверждению биографов, когда он привёл доказательства своих прав, министр граф Делянов ответил Герценштейну в глаза: «Не всегда можно исполнять законы».

В 1888 году Михаил Герценштейн женился на Анне Васильевне Пчёлкиной[5], приняв перед этим православие.

На протяжении 15 лет Герценштейн «оставался магистрантом, сдавшим магистерский экзамен, но не получившим степень магистра». В этой ситуации существенную помощь учёному оказал видный банкир Лазарь Поляков, который в 1885 году по рекомендации профессора А. И. Чупрова устроил Герценштейна в принадлежавший ему Московский земельный банк. Служба в банке Полякова создала Герценштейну независимое материальное положение, обогатила его запасом практических сведений в области финансовых, кредитных и аграрных отношений, и вскоре он стал известным специалистом в области поземельного кредита.

В апреле 1899 года Герценштейн был принят в число присяжных поверенных Московской судебной палаты.

Только в 1903 году новый министр народного образования Г. Э. Зенгер признал, что Герценштейн имеет право занять кафедру, после чего его утвердили приват-доцентом Московского университета по кафедре политической экономии. В декабре 1904 года Герценштейн стал профессором политический экономии и статистики в Московском сельскохозяйственном институте. Преподавал также на открытых в 1903 году Коммерческих курсах.

В 1905 году он стал гласным Московской городской думы, где председательствовал в финансовой и жилищной комиссиях. Входил в состав «исполнительной комиссии», образованной думой для переговоров с рабочими по поводу их конфликта с городским самоуправлением. Однако на выборах городского головы Москвы Герценштейн свою кандидатуру снял; в этом же году он стал гласным московского губернского земского собрания, где возглавлял аграрную комиссию партии кадетов. Его позиция по аграрному вопросу впоследствии легла в основу программы кадетов.

На выборах в I государственную думу кадеты выдвинули его кандидатуру от города Москвы.

В Думе Герценштейн стал председателем первой (главной) подкомиссии аграрной комиссии и входил в состав трёх других комиссий: финансовой, бюджетной и об ассигновании средств на продовольственную помощь населению. За короткий срок существования первого парламента Российской империи Герценштейн успел трижды выступить в общем собрании Думы по аграрному вопросу.

После разгона Думы Герценштейн выехал в Финляндию, где 12-14 (25-27) июля участвовал в межпартийном совещании кадетов и трудовиков в Териоках, а 9 (22) июля 1906 год в Выборге подписал, в составе 180 членов Думы, «Выборгское воззвание». После возбуждения дела против всех подписантов воззвания вернулся на короткое время в Петербург. Первые часы дня своей гибели 18 (31) июля 1906 года Герценштейн провёл у своего однопартийца В. Д. Набокова, после чего вернулся в Териоки, где уже несколько дней его выслеживали черносотенцы — Александр Казанцев с группой сообщников. В Териоках, оставив на своей даче младшую дочь Веру, Герценштейн с супругой Анной Васильевной и старшей дочерью Анной вышли прогуляться по берегу Финского залива, где около 8 часов вечера их и настигли убийцы. Выстрелами из револьверов Герценштейн был убит, а его дочь ранена.

В день убийства Герценштейн вернулся в Териоки и около 20 часов вечера вместе с семьёй вышел с дачи прогуляться вдоль берега Финского залива. Впереди Герценштейна шла его жена Анна Васильевна, сам он шёл позади рядом с 17-летней дочерью Анной. На берегу дочь услышала, что их кто-то нагоняет и обернулась. Убийца сделал ещё шагов 5, остановился и произвёл два выстрела из револьвера, а затем, прикрывая лицо левой рукой, отбежал, быстро перелез через забор пляжа и скрылся в прибрежном лесу. Люди, сбежавшиеся на выстрелы и крики, отнесли тело убитого в близлежащую гостиницу и вызвали полицию.

Установив наблюдение за вокзалом, финская полиция зафиксировала, что на поезде в 23:15 в сторону Петербурга отбыла группа подозрительных людей, вышедших из домика капитана финской станционной жандармерии Т. А. Запольского. Сразу по пересечении границы, в Белоострове эти люди сошли с поезда и отправились пить водку и пиво. Наутро, 19 июля (1 августа) 1906 года Тихон Запольский на допросе показал, что в ночь перед убийством Герценштейна в его доме останавливалось 5 человек, двое из которых предъявили корочки агентов охранки за подписью полковника Герасимова. На запрос суда об этих удостоверениях начальник Петербургского охранного отделения А. М. Герасимов ответил, что подобных удостоверений никому из его служащих не выдавалось. По словам Запольского, в ответ на его требование предъявить документы на оружие (боевики не стесняясь бряцали в его доме револьверами и «панцирями»), Ларичкин ответил, что оружие выдано им в полиции Шлиссельбурга. Как неподдельное признал Запольский и рекомендательное письмо за подписью русского со-начальника финской жандармерии. После допроса Запольский пытался немедленно выехать в Петербург; это сочли подозрительным, и его на некоторое время арестовали. Позже свои показания Запольский подтвердил под присягой в заседании суда.

Ни следователи, ни сам убитый и его семья не знали в этот день, что за час до убийства, в 7 часов вечера в Москве вышел номер черносотенной газеты «Маяк». На первой полосе крупный анонс: «Герценштейн убит», а на четвёртой — статья «Слух о смерти Герценштейна».

Расследование вёл помощник присяжного поверенного Петербургской судебной палаты Г. Ф. Вебер. Выяснилось, что служитель териокской гостиницы «Северная» Янович обнаружил в одном из номеров карточку с изображением черепа и двух костей с надписью «Коморра народной расправы». Такие же пришли по почте Герценштейну — одна в день его убийства, другая — 26 июля 1906 года. Другие свидетели сообщали, что за несколько дней до убийства в Териоках видели подозрительных субъектов, следивших за Герценштейном. Они назвали себя революционерами, у них видели оружие и панцири.

В конце ноября 1906 года следствию удалось выйти на связь убийц с Союзом русского народа. Бывшие члены СРН И. А. Лавров, М. И. Зорин и В.Романов дали показания Веберу, что от соучастников в убийстве Герценштейна они слышали, что это преступление совершили ранее дважды судимый Г. С. Ларичкин, С. Александров — охранник при Главном совете СРН, десятники Путиловского завода А. В. Половнёв и трактирщик Л. А. Тополев, действовавшие по подстрекательству Н. М. Юскевича-Красовского — кандидата в члены Главного Совета Союза русского народа.

По мере поступления новых доказательств финские власти объявляли подозреваемых и свидетелей в розыск, те долгое время скрывались — лишь к 1909 году удалось признать как судебный факт некоторые из существенных деталей. 19 сентября 1909 года американский журналист Герман Бернштейн, присутствовавший на суде, представил читателям New York Times следующую картину:

В конце июня 1906 года Н. М. Юскевич-Красковский (один из соучредителей и кандидат в члены Главного Совета СРН, близкий соратник его главы доктора Дубровина, собрал у себя особую группу дружинников во главе с Половнёвым. В группу входили Ларичкин, Александров, Беляев и Казанцев. На первой встрече Юскевич разъяснил группе суть задания: «срезать» (что на жаргоне уголовников означало «убить») людей, опасных правительству. Через неделю Юскевич раздал боевикам фотографии Аладьина, Винавера, Герценштейна, Петрункевича и других видных думцев, проинформировал их об обычных перемещениях намеченных жертв и дал инструкции, как выйти на их адреса. Задание «срезать Герценштейна» выпало на долю Половнёва и Казанцева. Наутро следующего дня в штабе СРН Юскевич выдал Александрову, Беляеву, Рудзику, Пименову и Ларичкину револьверы, приказав немедленно выезжать на место. Вечером группа встретилась в Териоки. «Хотя дело при этой встрече не обсуждалось», подчеркнул Ларичкин, Половнёв пообещал сообщникам: «Скоро мы будем богатенькими и будем кататься на авто».

На следующий день в Териоках Половнёв подвёл Ларичкина к одному дому, указал на мужчину, сидевшего «рядом с двумя женщинами и ребёнком» (очевидно, с женой и обеими дочерьми), и сказал: это Герценштейн. Приказав наблюдать за ним, а если представится возможность — то застрелить, Половнёв удалился. Ларичкин дождался, пока Герценштейн обернётся, сверил его лицо с фото и приступил к слежке. Вскоре Герценштейн был убит.

После получения кафедры Герценштейн переехал в Москву. Узнав о его убийстве, В. В. Пржевальский, И. М. Чупров и ряд московских товарищей Герценштейна по работе в земских органах взялись за организацию похорон. Практически все приготовления уже были завершены, причём градоначальник сказал организаторам, что «предоставляет их усмотрению весь внутренний распорядок шествия, но наружный порядок возлагается всецело на полицию». «Русское Слово» уже оповестило, что «тело М. Я. Герценштейна прибудет в Москву на Николаевский вокзал 23-го июля, в 8 ч. 50 м утра». Однако в эти же дни в Кронштадте — буквально напротив Териок, через залив, — начался мятеж, а следом и в Петербурге началась забастовка. Опасаясь, что прибытие похоронной процессии может вызвать беспорядки, петербургские власти фактически воспрепятствовали воле семьи, и вдова и однопартийцы Герценштейна принуждены были согласиться захоронить его тело в самих Териоках.

На похороны собралось несколько тысяч человек (Кяхенен приводит оценки в 15-20 тысяч). Все лавки и ремесленные заведения посёлка были закрыты в знак траура. Каждый новый поезд, прибывавший из Петербурга в Териоки, люди встречали пением. Вдоль всего пути следования катафалка в несколько рядов стояли люди с обнажёнными головами, многие плакали.

Позже на Териокском кладбище установили памятник-обелиск, а на месте убийства, на берегу залива — гранитный камень «с надписью, рассказывающей о благородном друге Финляндии».